Иван

Ивану 30 лет, он родом из Курской области. Уехал из России в октябре 2022 и сейчас живет в Баварии.

Расскажи о себе. Чем ты занимался до войны и до переезда в Германию?

У меня 2 высших образования: Курский государственный медицинский университет по специальности «Клиническая психология» и Московский институт психоанализа по направлению «Лидерство в управлении гражданскими и общественными инициативами».

Я уехал из России в октябре 2022 года. Помимо причин, связанных с моей личной безопасностью, основанием послужила ещё и невозможность заниматься общественной работой.

В России я 9 лет руководил НКО, которая занималась проектами в сфере культуры и искусства. Пока я оставался в России, постоянно поступали предложения поддерживать войну на волонтёрских акциях и мероприятиях. Я отказывался это делать, что вызывало недоумение и озлобленность. В конечном итоге, я думаю, был бы поставлен ультиматум: или пропагандируешь войну, или будут последствия. В том числе я не хотел подставлять всех остальных. Я снял с себя полномочия и уехал.

Помимо руководства общественной организацией на безвозмездной основе я работал в госпитале ветеранов войн с пожилым людьми в качестве медицинского психолога. Я проводил нейропсихологическую диагностику, консультировал в логотерапевтическом подходе и помогал сформулировать стратегию выхода из депрессивного состояния.

Расскажи о своем проекте, где ты волонтеришь. Почему ты считаешь этот проект важным?

В Германии я создал новый проект, который касается бесплатной психологической поддержки для антивоенных активистов, вынужденных релокантов в Германии. Даже получилось выиграть грант на Акселераторе антивоенных инициатив, который проводил Freies Russland.

Какая цель у этого проекта?

Мой проект заключается в проведении бесплатных групп психологической поддержки для вынужденных релокантов в онлайн и оффлайн форматах. Я бы хотел, чтобы наша совместная поддержка друг друга привела к какой-то синергии и мы стали бы сообществом, которое смогло бы создавать свои идеи и инициативы.

Что тебя мотивирует?

У меня есть своя цель: создавать сообщества, экосистемы, способные противостоять автократии. Сейчас Россия не просто ведёт агрессивную войну против Украины, но борется против демократии и свободы. Я хочу жить в свободном мире, поэтому для меня так важно этим заниматься, даже безвозмездно.

Война идет уже почти полтора года, как изменился твой проект: задачи, приоритеты, что стало более актуальным или наоборот потеряло смысл?

Война не способствовала изменениям моего проекта, он был создан из-за войны. Но война стала причиной моей вынужденной эмиграции, перечеркнула всю мою работу в объединении общественных инициатив региона, привела к тому, что я прекратил участие во всех проектах в России. Ещё я окончательно разочаровался в идее оставаться хоть немного рукопожатным для власти, чтобы получать возможность делать независимые проекты. Сейчас проекты, объединяющие местные сообщества в России, нет смысла делать, главное остановить войну и дать обществу осмыслить свою вину. Я пытался там остаться до конца и в той или иной форме говорить о позиции против войны, поддерживать ценности демократии на различных площадках. Поэтому проект по психологической поддержке для релокантов — инициатива, которую я развиваю с нуля, в новой стране, с другой структурой функционирования социальных проектов, с другими способами договариваться с партнёрами, с другими критериями оценки социального эффекта и результата.

Какие дальнейшие планы у твоего проекта и твои лично?

В дальнейшем проект должен не просто помогать психологически поддерживать диаспору, но и способствовать совместному действию. Пока что этот качественный переход реализуется с опозданием из-за того, что с местными организациями и институтами дольше и труднее договариваться (но надёжнее). В частности, речь идёт о большой офлайн встрече сообщества, на которой я планировал запустить мастермайнд группу.

Я же сам не планирую возвращаться в Россию. Я долго пытался спасти этот дурдом, поэтому считаю, что весь моральный долг отдал. Ситуация ещё долго не изменится, но я, конечно, готов помогать из-за рубежа в развитии гражданского общества в России, осознании исторической вины и открытия эффективных способов излечения этой вины через деятельное раскаяние.

Как справляешься с психологической нагрузкой и выгоранием?

Первое время я, конечно, испытывал большую психологическую нагрузку, связанную с травмой бегства. Как в любой личностной работе, тут главное осознание и принятие своего выбора. Сейчас я себя чувствую психологически комфортно: изучаю немецкий, путешествую, строю карьерные перспективы, записался в местное волонтерское движение. Работа со стрессом, психологической травмой и выгоранием очень индивидуальна, поэтому я тут не могу дать какую-то формулу, но могу предложить прийти на бесплатные групповые консультации, которые я провожу в рамках проекта. Также можно мне писать лично, для всех релокантов консультация бесплатно.

Есть ли какие-то памятные моменты? Приятные или не очень?

Из России у меня осталось очень много памятных моментов. Это страна, где я родился, вырос, получил образование, нашёл друзей, первый раз влюбился, кучу времени потратил на общественную работу. Здесь же я столкнулся с дискриминацией, угрозами со стороны властей и их криминальных сателлитов, штрафами, незаконным задержанием и арестом. Мне запомнился один момент, когда я был на сутках. Ко мне в камеру зашёл начальник областной полиции, так как из-за статей в СМИ о моём задержании я резко стал важной шишкой в их заведении. Надо сказать, что менты нарочно посадили меня в камеру к бывшим убийцам и бомжам, чтобы проучить. Но я хоть и «нежный парень» с виду, нашёл с ними контакт, и конфликтов не было. Так вот, этот начальник после монолога о Навальном, сказал: «Вот, видишь, это твой народ». Видимо, он подразумевал, что я жил в золотом дворце и потому бегаю со своей демократией. Но я рос среди всех этих бомжей, воров, алкашей, наркоманов, убийц, коих шаталось по улицам во времена моей юности полно. Тогда меня эта фраза повеселила, и я понял, что таким глупым людям не получится меня сломать и отобрать мою свободу, даже угрозами СИЗО.

Был ли какой-то момент, когда хотелось все бросить? Как ты через себя перешагнул?

У меня не просто был момент, когда я всё бросил, я как раз оставил всё и уехал. В Германии первое время было трудно адаптироваться в бытовом плане, поэтому было не до социальной активности. Но мой коллега Сергей, который уехал тоже из-за несогласия с войной, убедил меня подать заявку на акселератор антивоенных инициатив, и вообще он всё время говорил, что мы находимся в свободной стране, где всё возможно и всё получится. Так и вышло. Хотелось бы мне, чтобы и Россия была такой страной, где люди не боятся озвучить свои идеи, решения, амбиции.

Что можешь пожелать другим волонтерам и активистам?

Главной бедой России сейчас называют неспособность людей объединиться. Вот взялись бы все вместе и побороли Тараканище, но не получается. Забавно, что именно такая же проблема существует у политической эмиграции. Она атомизирована не только из-за разных мировоззрений. Люди просто заняты своим выживанием, а не общей повесткой: не ходят на митинги, не участвуют в антивоенных инициативах, не создают проекты сами. Так что я говорю: «Хватит уже расслабляться и адаптироваться — действуйте!» Лучший способ побороть апатию — деятельность.